- Быть подарком для Цалибу – великая честь, Тара. Почти такая же, как быть Ожившей Статуей Зиккурата.
Видя, что особого энтузиазма мне эти его доводы не придали, це-Цали продолжал:
- Знаешь ли ты, что Иннатха собирает Статуи Бессмертной Богини? Уверен, что Сама Иштар желает, чтобы ты заняла место во дворце Цалибу.
- Я знаю, как жестока ваша Цалибу со своими рабами, - не осталась я в долгу.
На что Яклин небрежно махнул рукой:
- Вот именно, Тара, с рабами. Ты – Ожившая Статуя, уверен, Иннатха будет тебя беречь.
- Да перестанете вы говорить обо мне, как о вещи, наконец! К слову и на «ты» мы с вами не переходили! Не люблю, когда малознакомые люди, с которыми к тому же я не испытываю ни малейшего желания знакомиться ближе, тыкают мне!
- Ты можешь говорить мне «ты», Тара, - о великий прогресс, как же мне осточертели сегодня эти его улыбочки!!
- И не подумаю.
- Вот видишь, ты сама выбираешь свою манеру общаться, как и я – свою. Не бойся своей новой жизни, она ничуть не хуже той, прошлой, когда ты жила, летая от звезды к звезде.
- Слушайте, если у вас есть что конкретное сказать, говорите уже, не мямлите, а если нет, так не мешайте двум уставшим девушкам, отдыхать после тряски в этих ваших кибитках!
Выдержке Яклина могла бы позавидовать даже английская королева.
- Я хотел сказать, Тара, ты правильно сделала, что пригляделась, как следует, к женщинам О. Я видел, ты впивалась глазами в их обезображенные лица. Ты расспросила, страдали ли они, когда им делали о-ана?
- Эти ваши обычаи, как и о-ана, практиковались и на Земле – в докосмические времена, чтоб вы знали. Задолго до выхода Земли в Галактику. А вы… Ваша планета… До сих пор… Это же мерзко, дико. Бесчеловечно!
- Что ж. Значит, ты поняла, что для тебя обыденность О может стать реальностью?
- Что вы хотите этим сказать?
- Имей ввиду, Тара. Тебе следует призвать на помощь весь свой женский ум, чтобы постараться угодить Иннатхе. Я намеренно показал тебе О, чтобы ты знала, чего тебе ожидать, если не угодишь Цалибу. Я хочу быть уверенным в своем подарке, Статуя.
Вот мерзавец!
Видимо, выражение лица красноречиво говорило о чувствах, которые я на данный момент испытывала. Яклин посчитал, что миссия его выполнена.
- Ты умная женщина. Настолько, насколько вообще женщина может быть умной. Ты не станешь расстраивать своего будущего господина, своего Цали, и угодишь моей Цалибу. Будешь глупой – и ты видела, что тебя ждет. Под улыбкой О никто никогда не опознает Ожившую Статую. Я сказал, а ты слышала.
Глава 65
На следующее утро мы не смогли покинуть Уко. Нам помешала песчаная буря, или, как говорят здесь, Гнев Пустыни.
Заветное селение Тришкуу отодвинулось еще на неопределенный срок. Мы с Ишмой уже приободрились – из Уко до Тришкуу сутки пути. Кто же знал, что разыграется эта злосчастная буря. Жители Уко оказались привыкшими к подобным сюрпризам природы, и их трудно было застигнуть врасплох.
Домишки в Уко строили заранее, готовые к Песчаному Гневу – как будто перевернутые вверх дном миски, наполовину врытые в землю, с покатыми крышами, они были оптимальными жилищами для пережидания подобных катаклизмов. На каждой улочке, в каждом дворе, были вырыты специальные воронки для сбора песка.
Когда песчаная буря проходит, воронки самоочищаются за счет системы смещенных грузов. Все это поведали нам две женщины селения. По приказу эпарха, с которым, в свою очередь, конечно же, договорился це-Цали, они принесли в наш шатер запас пищи и воды на несколько суток и пережидали Гнев Пустыни с нами. Яклин решил подстраховаться, видимо, чтобы его «товар» не решил сбежать, и не задохнулся бы в песках. Однако он достаточно низкого мнения о нашем айкью, и это обидно. Но еще обидней то, что за нами столь тщательно следят – какая же слежка будет в заветном Тришкуу?!
Старейшина, видимо, прислал следить за нами самых неприятных старух из селения, эдаких «Шурочек-активисток на зиккуратский манер». Въедливые взгляды, противные, с привизгом, интонации, и неуместное любопытство – женщины не слишком располагали к общению. Меня, признаться, раздражало, что за каждым моим жестом, да что там жестом, я моргнуть не могла без пристального внимания гостий, и я еле сдерживала свою неприязнь и раздражение, а вот Ишма, напротив, вела себя как обычно. То есть со стороны казалось, что маленькая рабыня спокойна, как айсберг, все-таки выдержка у девчонки ого-го, мне далеко. Но Ишма своей эволюцией здорово помогала держать себя в руках. Двое суток, проведенных под Гневом Пустыни, пролетели для нас в модном тренинге смирения и молчания.
Зато, когда наутро мы двинулись в путь, я была почти рада тесной, душной кибитке – каждый час, проведенной в ставшей привычной, тряске, приближал нас к заветному Тришкуу.
Я прикладывала колоссальные усилия, чтобы чрезмерно не любезничать с Яклином, повинуясь порыву безудержной радости, - скоро, наконец, я смогу поблагодарить его, дистанционно, конечно, за то, что подбросил.
Стоило сдерживать себя, не возбуждая подозрений ни в це-Цали, ни в его правой руке, а в том, что Яклин и Вест прекрасно читают по лицам, мне уже доводилось убедиться.
***
Выезжая из селения, Тара сдержала порыв приоткрыть занавеску своей кибитки – ей вдруг показалось, что она чуть ли не кожей чувствует чей-то взгляд, проникающий сквозь тряпичную стенку. Тревога и волнение, возникшие как мгновенная реакция на этот взгляд, смешались с тупой, слабой болью внизу живота, которая через какое-то время сменилась на ощущение потери. Черт побери эту планету, думала Тара, вегетатика совсем расшаталась, не иначе, как реакция на чересчур сильный выброс адреналина в кровь. Или это проклятому Яклину удалось запугать ее настолько, что ей уже чудится взгляд со стороны, и даже слежка? Э, мать, да это все задатки паранойи, «успокоила» она себя, и решила держаться во чтобы то ни было.
Нельзя современному человеку, специалисту по культуре древних космических цивилизаций, поддаваться на провокации планеты, переживающей ни к месту свое Смутное Время.
Нельзя прогибаться и превращаться в одну из местных женщин, никак нельзя.
Даже Ишма вот – стоило ей заручиться поддержкой со стороны, и то уже не спешит раскланиваться с каждым встречным-поперечным по поводу и без повода…
Мысли об Ишме отвлекли Тару, и возникло ощущение некоего облегчения после приступа внезапной тревоги. Ее верблюд семенил дальше, шагая в ногу со своими собратьями, оставляя позади Эддара Рьи, смотревшего ему вслед.
- Черт побери, я готов поклясться чем угодно, что она там! – от напряжения Эддар так сильно сжал металлический профиль, с вмонтированным в него чипом, что тот погнулся.
- Тише, кап, прибор сломаешь, - Атлант сердито отобрал у него космо-компас.
Подбежал Олу:
- Да, господин, это караван це-Цали Яклина – он только двинулся в путь.
- Кап, ты же не собираешься нападать на караван местного принца средь бела дня? – недоверчиво поинтересовался Атлант, - Но если собираешься, то я…
- Успокойся, Атлант, я еще не окончательно выжил из ума. Главное – мы нагнали ее. Осталось недолго ждать удобного случая.
Глава 66
Эстель кокетливо заправила локон за ухо и подсела поближе к Дему. Нужно было ловить момент, пока нет ни Риммы, ни этой поганой птицы. Старательно и заранее восстановив в голове посещение закрытого семинара по искусству соблазнения, представленного Эстель индивидуально за очень большие деньги одной бывшей представительницей Гильдии Эскорта, сейчас Эстель чувствовала себя всеоружии. Шелковая, струящаяся ткань платья-кимоно, ниспадающая мягкими складками, обозначающими точеную фигурку актрисы и волнующий аромат с экстрактом сириусянского лотоса, сходный по воздействию с феромонами. Кроме того, в глубоких карманах этой одежды так удобно прятать сюрпризы на случай, если что-то пойдет не так. Но у кого – у кого, а у Эстеллы Звездной никогда не было проблем с тем, чтобы пробудить к себе интерес противоположного пола. Слова, заряженные специальным настроением, соблазнительный грудной голос, язык тела и жестов… Любой другой после десяти минут уже начинал пускать слюни, а Дем держится уже полчаса, лишь вежливо поддерживает беседу, и делает вид, что не замечает ни «случайного» касания бедра, ни приоткрытых в манящей улыбке, алых пухлых губ.